Я точно помнила, что «Вита Ностру» я читала (примерно, когда она вышла, т.е. примерно 14 лет назад), но решив ознакомиться с продолжением, обнаружила, что не помню ничего вообще, кроме того, что это книжка про девочку, которая была глаголом (и это было непонятно), в ней имелся традиционный для Дяченко слитый финал, и она не вызвала никакого восхищения. Пришлось перечитать. К сожалению, старой рецензии у меня не сохранилось, а впечатление, пожалуй, поменялось.
«Вита Ностра»
Оказалось, что «Вита Ностра» - вообще говоря, про страх. Страх, формирующий реальность каждого конкретного человека, страх - как стимул к движению, страх – как отсутствие свободы и ей же противопоставление. Наверное, это самое важное в книге, то, что в свое время поставило ее на вершину творчества Дяченко и привлекло столько внимания.
Сюжет строится вокруг девочки Саши, которая неожиданно для себя (и совершенно не имея такого желания) попадает в некий Институт чародейства и волшебства, находящийся в маленьком провинциальном городе Торпе. Никакого Гарри Поттера, волшебная школа напоминает скорее какое-нибудь армейское училище. Жесткая дисциплина, шаг вправо, шаг влево - расстрел. Непонятные предметы, непонятно зачем изучаемые. Странные преподаватели, еще более странные студенты. Предстоящий на 3-м курсе экзамен, которым пугают, начиная с первого.
И страх. Во всех перечисленных выше ипостасях. Страх, отгородиться от которого помогает разве что привычка учиться. Потому что отвлекает и дает надежду, что когда-нибудь ты станешь тем, кто.
Говоря про эту книгу, часто упоминают приятную достоверность студенческого быта. Ну… это, видимо, субъективно. Никакого особого впечатления этот быт не производит, и он здесь больше для обслуживания сюжета, нежели себя самого (или милых ностальгических мелочей и деталей, которых как раз почти и нет) ради.
Основной призыв книги звучит, как «не бояться», синонимом которому авторы выбрали «осмелиться». Но всем понятно, что лексическое значение этих слов разное. И потому заменить страх чем-то еще не получилось.
«Жить – значит быть уязвимым. От кромешного ада отделяет тоненькая стенка мыльного пузыря. Лед на дороге. Неудачное деление стареющей клетки. Ребенок подбирает с пола таблетку...»
Написано увлекательно и драматично, оторваться сложно, но книгу портят две вещи. На протяжении всего романа перед читателем висит морковка на веревочке, за которой он покорно следует, постоянно понимая чуть меньше, чем хотелось бы. Это было бы нормально, если бы в финале сложился каменный цветок, или хотя бы его эскиз был намечен, с приглашением достроить композицию. Но нет. Уже упомянутое отсутствие финала – вторая беда книги. Самое обидное, что эти же две проблемы остаются и во второй части.
«Вита Ностра – работа над ошибками»
Вторая книга внезапно оказалась про любовь. Как-то надо было выпутываться из мутного окончания первой, что-то мощное противопоставить страху, и ничего, кроме любви у авторов не нашлось. И это, пожалуй, слабое место книги. Не потому, что любовь – неподходящее чувство. Чего только не совершается во имя любви! Но только не здесь. Потому что все рассуждения об указанном предмете сводятся к вопросу: «люблю ли я этого человека, или только использую». А потому Сашкины переживания и отношения остаются на уровне практической работы, но не более.
Она выглядит отличницей-перфекционисткой, которая привыкла быть лучшей, и одновременно прятаться за учебниками от реальности. Она любит также, как пытается строить новые миры – словно это не настоящая жизнь, а учебная задачка. И за границу этого круга никак не получается выйти, даже создавая новый мир. Особенно создавая новый мир.
В «Работе над ошибками» Сашка повзрослела, научилась жить одна, увидела вероятностную развилку своей судьбы и, кажется, с учетом всего этого, логичнее было бы противопоставить страху – одиночество, которое та же самая свобода. Но нет. Или это было бы слишком просто? Сашка ищет (возможно подсознательно) того, ради кого стоило бы жить дальше. А значит – дальше бояться.
Философские игры с понятиями – штука занимательная, и жаль, что авторы не поставили именно это в центр книги, хотя явно пытались.</p>
«Сидя за столом с прямой спиной, Сашка выписывала смыслы – перебирая имена, выстраивая связи, моделируя на бумаге мир, в котором есть все, кроме свободы. Где на месте понятия «свобода» – фигурная дырка. Почти сразу она запуталась в трех соснах – в свободе и воле, в тюрьме и каторжных цепях, свободе как грамматической идее и физической реальности. Сплелись, уводя в сторону, образы кулака, остановившегося у чьего-то носа, и заодно почему-то очереди в деревенский сортир (осознанная необходимость физиологического отправления?). Сашка разорвала блокнотный лист, снова заточила карандаш и начала сначала: она должна собрать воедино все, что не является свободой, не имеет к свободе отношения и одновременно выражает свободу так, что ее уже ни с чем не спутаешь. …
Твоя свобода при тебе, но она выражена через несвободу. Судьба, рок, предопределение, необходимость, принуждение, закон… и любовь, разумеется».
В остальном – самостоятельной книги не получилось. Вторая часть полностью и целиком завязана на первую, словно они были написаны вместе, и лишь изданы с большой разницей во времени.
Впечатление осталось странное. Идея, положенная в основу Института, осталась на уровне намеков, и, хотя мне понравилась высказанная кем-то мысль о том, что это место, где воспитывают богов, она, к сожалению, не находит подтверждения. Либо заложенные авторами смыслы остались для меня скрытыми, либо туманный финал – просто прикрытие того факта, что им так и не удалось придумать красивое завершение своей серии.
Читали? Что, на ваш взгляд, происходит в финалах каждой из книг?